«Вода — это моя стихия»

Екатерина Шевичева («Школьный Вестник» №8 за 2025 г.)

«ВОДА — ЭТО МОЯ СТИХИЯ»

Как незрячие занимаются дайвингом

Вода манит человека своей загадочностью, обещанием новых впечатлений и удивительных открытий. Вода ассоциируется с очищением и обновлением, снятием эмоционального напряжения, служит источником саморазвития, самопознания, вдохновения. Погружаясь в воду, человек открывает для себя совершенно иной мир — свободный, опасный, но бесконечно притягательный.
Дайвинг (подводное плавание) был знаком людям ещё с незапамятных времён. Ныряльщики существовали в Древнем Египте, Месопотамии и на Крите. Об этом свидетельствуют изображения подводных обитателей, жемчуг и другие артефакты, обнаруженные археологами.
Профессиональные античные ныряльщики доставали сокровища погибших кораблей, участвовали в осадах прибрежных городов. Так, например, когда в 332 году до н.э. Александр Македонский осаждал финикийский город Тир, местные ныряльщики перерезали якорные канаты захватчиков, причинив им массу неприятностей.
В 1535 году некий Гульельмо де Лорено, чтобы найти затонувшие галеры, погрузился на дно озера в водолазном колоколе собственного изобретения. Спустя несколько столетий, в 1819 году, немецкий конструктор Август Зибе предложил первую рабочую модель водолазного костюма с шлемом, воздух в который подавался с поверхности через трубки.
В 1943 году французский исследователь Мирового океана, автор множества научно-популярных фильмов о жизни морских обитателей Жак-Ив Кусто изобрёл акваланг, и это стало самым ценным приобретением для дайверов. 
Существует несколько видов дайвинга: фридайвинг (погружение с задержкой дыхания), рекреационный дайвинг (погружение с аквалангом в целях отдыха и развлечения), технический дайвинг (исследование объектов на большой глубине, участие в подводных экспедициях), пещерный дайвинг, или гидроспелеология (исследование подводных пещер) и другие.
Наряду со всеми дайвингом занимаются люди с ограниченными возможностями здоровья. Впервые так называемый парадайвинг стали использовать в реабилитационных целях за рубежом приблизительно полвека назад. В нашей стране о нём официально заговорили в 2011 году , после принятия государственной программы «Доступная среда». А уже в 2016 году в Анапе прошли первые международные соревнования по парадайвингу.
Среди этих отчаянных ныряльщиков есть и незрячие. Что они находят под водой, известно только им одним. Между тем незрячими дайверами поставлено уже несколько рекордов. В 2006 году Марк Тредголд погрузился на 100 метров. В 2019 году Грэм Оуэн опустился на 140 метров, и этот рекорд ещё не побит. А в 2020 году Дмитрий Клюквин установил российский рекорд погружения незрячего дайвера на глубину в 30 метров.
О своих занятиях дайвингом рассказала Мария Касаткина — первый сертифицированный незрячий дайвер России.

— Мария, как вы познакомились с дайвингом?
— По своей природе я довольно активный и любознательный человек. Профессиональным спортом я никогда не занималась, но сидеть на месте мне всегда было скучно. Сколько себя помню, мне всегда хотелось попробовать что-то новенькое, где-то полазить, что-то исследовать, всюду сунуть свой любопытный нос. Зимой я ходила на лыжах, летом гоняла на велосипеде. Когда стала терять зрение, я открыла для себя скалолазание и водный туризм. До сих пор сплавляюсь на байдарках и рафтах по стремительным рекам нашей Родины. (Улыбается.) 
Воду я вообще люблю, это моя стихия, я чувствую себя в ней комфортно. И вот десять лет назад мой друг привёл меня в бассейн, где группа ребят с ограниченными возможностями здоровья занималась дайвингом под руководством Ильи Дубровского. Когда он предложил мне к ним присоединиться, я решила попробовать.
— И вы так легко согласились погружаться с аквалангом?
— Во-первых, у нас был опытный инструктор. Он много лет тренировал людей с инвалидностью, а в конце 1990-х — начале 2000-х годов готовил к погружению незрячих ребят. Во-вторых, я хоть и люблю воду, но в то время у меня стали появляться какие-то непонятные страхи, хотя плаваю я очень хорошо. Я боялась плавать в одиночку, мне казалось, что меня может кто-то за ногу схватить, я стала бояться глубины, мне было сложно контролировать пространство в воде. 
И вот я подумала: а что, если я опущусь на дно, может быть, там мои страхи пропадут? Мы начали тренироваться. На самом деле в России люди с инвалидностью уже давно погружались. Но не было методик обучения, пособий и учебников по дайвингу для незрячих. Не было понимания, как сертифицировать незрячих дайверов, как все это сделать легитимным. Так что мы несколько лет занимались исключительно благодаря собственной инициативе и энтузиазму нашего инструктора.
— Для чего дайверу нужен сертификат? Разве нельзя просто научиться погружаться с аквалангом и нырять там, где захочется?
— Сертификат дайверу нужен для того, чтобы он мог погружаться в любой точке мира. Это своего рода документ, подтверждающий, что ты теоретически и практически подкован, всё знаешь и понимаешь в этой области. А когда сертификата нет, о том, что ты можешь погружаться, о твоих способностях и возможностях знает только твой инструктор. В ситуации с незрячими дайверами ещё сложнее. Сертификат, конечно, тоже не гарантирует безоговорочное погружение, но без него вряд ли кто-то возьмёт на себя ответственность и отправится с незрячим человеком исследовать глубины рек, озёр и морей. Стереотипы восприятия незрячих в обществе ещё очень сильны.
— Кто контролирует погружение незрячего дайвера?
— Вообще в дайвинге принята система партнёрства. Ни один дайвер не будет погружаться без напарника (бади), который сможет помочь со снаряжением и подстраховать во время внештатной ситуации. С незрячим всегда погружается ассистент — человек, сопровождающий дайвера и хорошо знающий его проблемы, берущий на себя ответственность за него под водой. Дайверов-ассистентов также готовят к погружению, и они проходят сертификацию. Но так как незрячий в лучшем случае сможет оказать помощь только себе, то во время погружения нужен еще дайвер, страхующий самого ассистента. Это жёсткое правило, которое нужно соблюдать.
— Кто сертифицирует дайверов?
— Сертификаты выдают ассоциации дайверов. Самые известные из них — Confederation Mondiale des Activites Subaquatiques (CMAS, Всемирная конфедерация подводной деятельности) и Professional Association of Diving Instructors (PADI, Профессиональная ассоциация инструкторов по дайвингу). Система CMAS распространена в Западной Европе. Она оценивает уровень подготовки дайверов по звёздам. Одна звезда — это дайвер-любитель, три звезды — дайвмастер. Когда разрешили сертифицировать незрячих дайверов в России, я сертифицировалась по системе CMAS. Этот сертификат давал мне возможность погружаться с ассистентом и двумя страхующими дайверами на 18 метров.
PADI — ассоциация даййверов, которая готовит по двум направлениям: дайвинг как хобби и дайвинг как профессия.
Сертификат PADI позволяет погружаться незрячему с ассистентом и одним страхующим дайвером. Такой сертификат я получила благодаря своему второму инструктору Дмитрию Князеву. Он делает меня более мобильной. Если мне захочется где-нибудь погрузиться в открытую воду, то вместе с ассистентом я могу прийти в любой дайвинг-клуб и попросить всего лишь одного дайвера для страховки моего напарника.
Кстати, Дмитрий активно продвигает так называемый семейный дайвинг. Он считает, что самым надёжным и постоянным спутником незрячего под водой может быть только близкий родственник. Он предложил моему мужу пройти соответствующее обучение и сертификацию по системе PADI. Так мой супруг стал моим напарником.
— Сколько у вас было погружений и на какую глубину?
— Погружения во время тренировок в бассейнах я даже не считаю. Их было очень много. А вот в открытой воде я погружалась 12 раз, это указано в моей книжке дайвера. Открытая вода — это реки, озера, карьеры, моря.  Кстати, самое глубокое погружение у меня было в 2023 году в Крыму в Балаклаве. Я тогда ныряла на 13 метров.
— Расскажите, как обучают незрячих дайверов?
— Тренировки проходят в основном в бассейне. Помню, мы вместе с инструктором изучали теорию, разрабатывали сигналы общения под водой, учились правильно использовать подводное оборудование: надеть и снять маску, погрузиться под воду и надеть маску под водой, продуться и прочее. Это всё базовые тренировки, которые проходит любой дайвер во время обучения.
Помимо этого мы учились искать предметы под водой, тренировались спасать друг друга в паре — при поломке оборудования, при каких-то внештатных ситуациях. Например, мы отрабатывали поломку регулятора — плавали вдвоем то на моём регуляторе, то на оборудовании моего напарника. Много времени уделялось подводным препятствиям: проплывание в кольцо, ориентирование в узких местах, вообще навигация под водой, ведь для незрячего это очень важно. 
Мы протягивали веревки и разные направляющие, чтобы я самостоятельно могла ориентироваться под водой. Мы изучали глубину и ландшафт дна, придумывали различные приспособления, чтобы я понимала, куда мне плыть. То есть тренировки были направлены на то, чтобы я с минимальной помощью ассистента могла передвигаться на глубине. Это то же самое, как если незрячему дать трость, чтобы он максимально самостоятельно смог дойти до нужного ему объекта.
Незрячий дайвер должен быть серьёзно подготовлен к погружению. В совершенстве владеть теорией, уметь самостоятельно подготовить своё оборудование, контролировать плавучесть, работать с грузами. Не сидеть в стороне в ожидании, когда это сделают за него. В любом деле, в любой сфере, будь то дайвинг, работа, обыденная жизнь, незрячему, чтобы приблизиться к планке условно здорового человека, нужно быть готовым на 200 процентов. 
— А есть ли практическое применение дайвингу незрячих?
— В своё время мы с инструктором мечтали создать группу незрячих дайверов-археологов. Такие дайверы изучают исторические и культурологические памятники, находящиеся на дне открытых водоемов или под донными отложениями. Когда подводные археологи ведут раскопки, вода становится мутной из-за грязи и прочих взвесей. Зрячему дайверу в такой воде практически ничего не видно, а незрячий находится в своей среде, ему отсутствие видимости не мешает. 
Насколько мне известно, в России излюбленные места дайверов-археологов — Тамань, Севастополь, Керченский пролив. Уже много лет археологи поднимают со дна Чёрного моря античные памятники, грузы затонувших кораблей, свидетельства Великой Отечественной войны. Я знаю, что в районе Тамани шли очень серьёзные бои. Но со временем большой участок земли ушел под воду. И вот группы дайверов-археологов приезжали туда в 2015 — 2016 годах и вели раскопки.
Мы хотели не просто сертифицировать незрячего дайвера, а найти ещё одну профессию для слепых и слабовидящих водолазов, найти ту нишу, где дайвинг незрячих имел бы практическое применение, где эти люди были бы конкурентоспособны. Но, к сожалению, наши дороги с Ильей Дубровским разошлись, а мечта о подводной археологии незрячих так и осталась мечтой.
— Мария, расскажите о своих погружениях в открытой воде.
— Обычно мы выезжаем на подмосковные водоёмы и карьеры. Больше всего мне запомнился Константиновский карьер в Тверской области. В 2021 году я проходила по нему полосу препятствий, ориентируясь на ходовик. Эта такая веревка на катушке, с помощью которой дайверам легче найти выход из какой-нибудь подводной пещеры, затопленного корабля или лабиринта. Для дайверов это отличное место для тренировок в открытой воде. Этот карьер рукотворный, с ровным песчаным дном. Зрячим дайверам там есть на что посмотреть — много подводных обитателей, да и видимость очень хорошая. Много там затопленных объектов, например, автобус, несколько машин и даже подводный офис.
— А как незрячий дайвер общается под водой со своим ассистентом?
— У дайверов есть своя система сигналов. Некоторые из них просто адаптируют для дайверов с нарушением зрения. Особенность коммуникации с незрячим дайвером заключается в том, что сигнал передаётся при прямом контакте. То есть сигнал показывают на руке незрячего или ассистент делает жест, берёт руку незрячего и кладет ее на свою руку, чтобы дайвер смог тактильно определить, что ему сообщают. Важно, чтобы сигналы однозначно толковались ассистентом и дайвером, были ассоциативными (так их легче запомнить), максимально простыми в исполнении и охватывать все возможные ситуации, которые могут произойти под водой. 
— Опишите для примера хотя бы пару базовых сигналов.
— Первым делом нужно обратить на себя внимание, то есть коснуться или похлопать по плечу напарника, а уже потом передавать сообщение. Например, сигнал «у меня проблемы». Чтобы сообщить о собственной проблеме, нужно взять ладонь напарника и повращать её. Затем этой же рукой указать на источник проблемы (маска, регулятор, голова, нос и прочее).
Сигналы «движение вверх» и «движение вниз» — большой палец указывает вверх и вниз соответственно. Перед каждым погружением проводится брифинг, на котором проговаривается цель погружения, обсуждаются совместные действия под водой, схема маршрута, некоторые сигналы, глубина погружения, порядок сборки снаряжения и следования под водой и прочее.
— У снаряжения незрячего дайвера есть какие-нибудь особенности?
— Дайверы, погружающиеся с аквалангом, имеют типовое снаряжение: гидрокостюм, ласты, маску, подводный компьютер, компенсатор плавучести, баллоны с сжатым воздухом, регулятор вместе с манометром и октопусом. Регулятор — это специальное устройство, снижающее давление газа, который поступает из баллона, чтобы им можно было дышать. Он же отводит выдыхаемый воздух. Октопус (запасной регулятор) нужен для замены основного регулятора или для помощи напарнику, если он остался без кислорода. Манометр показывает давление газа в баллоне. 
Для незрячего дайвера особых отличий в снаряжении нет. Но если дайвер хочет быть максимально самостоятельным и снять со своего ассистента груз ответственности, нужно позаботиться о приобретении специальных приборов контроля под водой. Зрячие дайверы используют подводный компьютер, который показывает глубину погружения, отмечает давление в баллоне, показывает точки остановки и прочее. 
Незрячий под водой не сможет все это прочитать с помощью программы экранного доступа. Поэтому нужны тактильные приборы контроля, например, манометр. Моему инструктору удалось раздобыть специальный манометр ещё советского образца для глубинных работ или работ в мутной воде, чтобы я научилась им пользоваться. Позже мы заказали в Японии современный тактильный манометр, который легко крепится к любому снаряжению. У нас пока они не выпускаются.
А вообще, дайверу с инвалидностью, регулярно погружающемуся с аквалангом, лучше всего иметь свой комплект подводного снаряжения. Так комфортнее, гигиеничнее, безопаснее и надёжнее. Я, например, могу прийти в любой дайвинг-клуб и взять в аренду маску, ласты и другое оборудование. А вот тактильный манометр вряд ли я где-нибудь достану.
— У дайверов существует «золотое правило» — под водой никогда и ничего руками не трогать, чтобы не подвергать себя опасности и не нарушать хрупкое равновесие подводного мира. А как вы чувствуете всё окружающее вас под водой?
— Конечно, при погружении я ощущаю разницу давления, слышу подводные звуки на различной глубине, но в моём случае мне нужно тактильно обследовать окружающий ландшафт и предметы, чтобы представить всю полноту картины. В этом случае многое зависит от энтузиазма моего ассистента. (Улыбается.) Однажды я погружалась в Крыму с очень любознательным напарником. Она мне показывала всё вокруг — подводную растительность, давала пощупать дно и так далее. А потом она поднесла свою руку к моей. Я раскрыла ладонь, понимая, что ассистент хочет мне что-то показать, вложив в руку. И тут она передает мне какой-то предмет, я захватываю это в ладонь и понимаю, что предмет шевелится. Я даже растерялась немного. А это нечто хлоп-хлоп-хлоп и от меня убежало. (Смеётся.) А однажды она мне краба показала. Я провела рукой по панцирю, поняла, что передо мной клешня, отдёрнула руку. Когда мы всплыли, ассистент подтвердила, что это был действительно краб.
Восприятие окружающего мира зависит от кругозора незрячего дайвера, его начитанности, эрудированности, осведомлённости, прошлого опыта, любознательности. В этом случае ассистента легко можно понять. Во время погружения на Чёрном море мы с напарником довольно активно коммуницировали, она мне о многом рассказывала, и я её прекрасно понимала.
А вообще, под водой легко общаться глухонемым. Им даже жесты особо придумывать не нужно, они активно используют свой жестовый язык. Всем остальным дайверам приходится навык подводного общения приобретать.
— Вы когда-нибудь использовали в своих погружениях полнолицевую маску?
— Я слышала о такой маске. Она очень удобна для дайверов, снимает многие проблемы, связанные с ограничением речевого общения под водой. Эта маска с аудиопередающим устройством, поэтому в ней можно разговаривать. Погружение для незрячего с такой маской гораздо интереснее. Представьте, что ваш ассистент может просто комментировать всё то, что видит сам. Получается погружение с тифлокомментированием. Но я пока такой маской не пользовалась. А вообще — это классная штука, и для меня она была бы хорошим подспорьем.
— Чем для вас отличается восприятие мира под водой от восприятия мира на суше?
 — Не важно, нахожусь я под водой, на земле или в воздухе. Так или иначе, информацию об окружающем мире я познаю от других людей. Это специфика жизни незрячего человека. Разницы нет, на глубине я или пришла в музей. Я ведь смогу потрогать только то, что можно, и то, что мне покажет сопровождающий. На улице или в помещении я могу пощупать только то, на что я натолкнусь. Так и в воде. Я могу плыть, взмахнуть рукой и потрогать то, на что натолкнулась моя ладонь. Могу остановиться и изучить заинтересовавший меня объект более конкретно, узнать, что это такое. Поэтому познание мира в воде для меня особо ничем не отличается от познания мира на земле.
— Говорят, что, после даже одного погружения с аквалангом, человека снова и снова тянет в воду. Это так?
— Я бы не сказала, что дайвинг — это единственный смысл моей жизни. Я много чем увлекаюсь, у меня много по жизни задач. Дайвинг для меня — такой же нужный и важный вид активности как, например, водный туризм. Даже не знаю, что я люблю больше — погружаться с аквалангом или сплавляться на байдарках и рафтах. Это совершенно разные эмоции, ощущения, скорости, впечатления, абсолютно разные физические состояния. Скорее всего, мои водные увлечения друг друга дополняют. Я не могу отказаться от одного в пользу другого.
— У вас как у дайвера есть какая-либо мечта?
— Я хотела бы попробовать рэк-дайвинг. Это погружение на затонувшие корабли, поиск морских сокровищ. Вот это мне действительно интересно. Но я не знаю, насколько это доступно для незрячих.